Человечество и планета: единый живой организм

Анализируя стратегическую линию современного цивилизационного развития, авторы знаменитого доклада (1972) Римскому клубу «За пределами роста» [1] ввели в широкий научный обиход количественные параметры, характеризующие перспективы глобального социума. Эти параметры можно разделить на две группы: антропоцентричные и биосфероцентричные. Первые описывают состояния самой большой социальной общности — человечества. Ко второй группе относятся те характеристики, которые в основном описывают состояние окружающей среды.

Несмотря на то, что описанию и анализу этих групп показателей посвящено множество философских и естественно-научных исследований, в настоящее время проблема «объединения» антропоцентричных и биосфероцентричных параметров актуальна как никогда ранее. Вызвано это тем, что уже многие тысячелетия человечество имеет помимо биолого-физической еще и социальную доминанту своей деятельности. Поэтому в современном глобализирующемся мире, в котором «человек разумный» давно уже стал «доминирующим геологическим фактором», необычайно важно определить соотношение биологического и социального в современной цивилизации, выявить основные закономерности их взаимодействия. Целесообразно при этом обратиться к компаративистской методологии, позволяющей не просто соединить результаты гуманитарных поисков, но и использовать плоды естествознания (в современном социуме решение проблем «на стыке наук» остается эффективным и целесообразным).

Независимо от методологической позиции и сферы научных изысканий, исследователь-обществовед не может обойти вниманием отмеченную интенцию. Именно поэтому актуально обращение, прежде всего, к теоретическому наследию В.И. Вернадского, который при обосновании перспектив развития цивилизации опирался на данные естественных наук. В категориальном аппарате его ноосферной теории значительное место отводится понятию «человечество», трактовка которого тесно переплетается с интерпретацией концепта «человек» [2, с. 140].

Ученый применяет понятие «живое вещество» при характеристике и человека и человечества [3, с. 20, 43, 506]. Однако он не отождествляет эти феномены лишь с живой массой (биотой), а обращает внимание на их социальную специфику. Показателен методологический подход исследователя — отвлечение от физической реальности, признание того, что познание человека и человечества «…возможно только в мысли» [3, с. 21]. Философский взгляд на общество позволяет ему зафиксировать в генезисе человечества такие признаки, как закономерность, длительность, целесообразность и необратимость [3, c. 20, 34, 42]. Не отдельные индивиды, объединенные в разрозненные сообщества, а человечество, взятое в целом, считает мыслитель, служит фактором, формирующим ноосферу. Тем самым он переходит от осмысления индивидуального общественного бытия к анализу универсального социального пространства. Логика его рассуждений такова: отдельные индивиды объединяются в общества, затем на основе единых научных знаний создается почва для единения всех людей во вселенское целое - человечество. Говоря о заселении и освоении людьми новых территорий, об интенсификации процесса человеческих коммуникаций, обусловленного прогрессом науки и техники, В.И. Вернадский одним из первых начинает анализировать развитие глобального социума. Осмысливая биогенез и ноогенез как единый закономерный процесс, он рассматривает Космос как гармоничную структуру, противостоящую хаосу, и отводит значительное место в этой структуре человечеству. Подобные взгляды были характерны и для Н.Г. Холодного [4], который противопоставлял антропокосмизм антропоцентризму и полагал, что В.И. Вернадский является представителем первого направления. Признавая значимость антропокосмизма, Н.Г. Холодный пытался выявить новые черты этого направления, выступал против абсолютизации места человека в космосе, хотя акцентировал внимание на активном, творческом характере человеческой деятельности в просторах космоса. Эти мысли высоко ценил В.И. Вернадский. Но это не значит, что учение последнего следует классифицировать как антропокосмизм, противопоставленный антропоцентризму (что делал Н.Г. Холодный). Важно отметить то, что в теории В.И. Вернадского два отмеченных подхода соединены в единой системе, послужившей основой для создания нового направления — экофилософии. Исследователь полагал, что прогресс человечества необратим: возврат в состояние дикости невозможен. Его волновала проблема осознания человечеством самого себя, поэтому он пытался осмыслить существующие идеи о роли человечества, а главное, сформулировать собственное видение этой проблемы. Рассматривая человечество как генетическую причину создания и функционирования ноосферы, В.И. Вернадский уделяет большое внимание роли отдельной личности в геологическом процессе. Он высоко оценивал научное творчество человека, создающего ноосферное богатство планеты, и считал, что прогресс человечества возможен только в том случае, когда каждый индивид займется усовершенствованием своей души. Здесь развивалась идея «религии человечества» В.К. Гейнса, трактующего самую большую социальную общность как абсолютное существо, наделенное всезнанием, высшим благом. В отличие от В.К. Гейнса В.И. Вернадский выводит понятие «человечество» из религиозной сферы и наполняет его научным содержанием. Ученого интересует совокупная деятельность всех людей, рассматриваемая им как «геологическая роль человечества», а само человечество является для него лишь частью «живого вещества». Но при этом человек постоянно должен чувствовать и осознавать свою принадлежность к человечеству, которое выступает в анализируемом учении как целесообразная целостность, входящая в Космос и во многом определяющая его. По сути, человечеству здесь придается новый статус. Это — не эмпирическая общность (не «много людей»), а качественно новый феномен. В этом плане показательно отличие понятий «человек» и «личность» в анализируемом учении, в котором личность представляет собой не только часть космического целого, а специфическое духовное образование. Такой подход роднит взгляды В.И. Вернадского с позицией И. Канта, полагавшего, что не всякий человек является личностью — таков лишь осознающий свое «Я». Если И. Кант проводил четкий водораздел между эмпирическим (природным) и моральным (личностным) в индивиде, то В.И. Вернадский пытался гармонично соединить эти начала, определить место человека в настоящем и роль личности в будущем. Пророчески звучат его слова о том, что глобальная значимость человечества делает каждую личность морально ответственной за судьбу будущего всех людей. Отсюда проистекают научная деонтология, основанная на высочайшем гуманизме, мечта о единой мировой организации человечества, объективные показатели которой фиксируются, в частности, в рассуждениях об объединении всех людей в единое экономическое целое [3, c. 299], о возможности и целесообразности создания единого мирового правительства и даже государства [3, c. 82]. Политические прогнозы В.И. Вернадского базируются на сциентистской основе: единое государство понимается как гармоничным образом организованное научное сообщество.

Таким образом, понятие  человечество  характеризуется в анализируемом учении следующими признаками: живое вещество, единый планетный организм, часть биосферы, совокупность всех людей, целостность на основе разумного единства, вселенскость. Это свидетельствует о позитивистской ориентации ученого, об отсутствии в его концепции четкой философской дефиниции категории «человечество». Вместе с тем «человечество» — не просто составная часть категориального аппарата исследуемой теории. Являясь основой концептуальной схемы, оно обладает не только сциентистски-критериальной, но и аксиологической значимостью — способствует формированию планетарно-космического сознания людей, пониманию единства человеческой цивилизации, признанию равенства всех людей, осознанию ответственности за будущее планеты Земля и ее жителей, нацеливает на конкретную деятельность в рамках теории устойчивого развития. Бесспорная заслуга В.И. Вернадского заключатся в том, что он не просто эмпирически описал феномен «человечества», но проанализировал его генезис и ноосферную функцию, указал на значимость этого концепта в понятийном строе глобалистики, выдвинул гипотезу о формировании единого целостного денотата «человечество». Его гипотеза родственна мыслям П.А. Флоренского о «пневматосфере», Ю. Лотмана о «семиосфере», Й. Левина и В. Налимова о «пневмобиокосмосе», Э. Ильенкова о «космологии духа» и т.п.

Идеи В.И. Вернадского особенно важны в связи с появлением в современной научной литературе «биологизаторских» идей, согласно которым антропоцентризм объявляют источником бедственного экологического положения планеты Земля. Призывы к биоцентрическому равенству всех форм жизни на Земле, характерные для движения «глубокой экологии», основываются при этом на убеждении в том, что человечество должно выступать своеобразным «эволюционным менеджером». Такие аргументы свидетельствуют о противоречивом отношении к антропоцентризму и, скорее, указывают на усиление роли и значимости этой парадигмы. «Биологизаторский» контекст включает:

Рассмотрение человечества в роли планетарного фактора, физического компонента земной системы, обладающего мощным биоэнергетическим влиянием на биосферу. Сторонники такого подхода считают [5, c. 57-59], что Земля представляет собой живой элемент космической системы, а земные условия жизни выступают доминантами возникновения разумного человечества.

Исследование человечества исключительно как эволюционирующего биологического вида. Здесь выявлена такая закономерность: технологический прогресс осуществляется параллельно с демографическим ростом. Историческое увеличение человечества происходит по мере того, как меняются (совершенствуются) качественные показатели бытия людей (социально-экономические, научно-технические и другие). Причем в результате таких изменений увеличивается не только численность, но и плотность человеческой популяции.

Думается, что сторонники второй парадигмы абсолютизируют биологические характеристики человека, сужая тем самым объект исследования, подразумевая под человечеством только человеческий род. Пример тому — рассмотрение человечества с позиций биогеографического механицизма [6], когда самая большая социальная общность описывается аналогично человеческому организму. Функции такого организма распределяются следующим образом: Европе отводится роль мирового разума, Америка олицетворяет спинной мозг, Индия осуществляет деятельность сердца, Китай воплощает половую энергию, Западная Европа олицетворяет мужское, а Восточная — женское начало. В этом «симфоническом оркестре планеты» Украине отводится место близкое к Индии, поскольку обе страны, согласно анализируемой схеме, воплощают энергию сердца. Автор данной теории доказывает особую миссию Украины, используя знаки гороскопа. Получается, что социальное развитие детерминировано не только биогеографическими, но и астрологическими причинами. Такая позиция профессионального философа вызывает, по меньшей мере, удивление. В ней отражена методологическая погрешность сведения социальной специфики человечества к биологическим параметрам, механически соединенным в систему типа «агрегат».

На фоне размышлений В.И. Вернадского подобные теоретические модели оказываются «шагом назад». Аналогичная методологическая погрешность характерна для пессимистических прогнозов, согласно которым ХХI век объявляется последним веком существования человечества как биологического вида в его нынешнем состоянии [7]. Опираясь на гипотезу номогенеза, представители этой парадигмы также демонстрируют биологизаторский подход. Они рассматривают человечество только как аналогичный животному биологический вид. Как известно, концепция номогенеза направлена на доказательство возможности формирования новых видов на основе внутриклеточных программ. Именно такое преобразование, обусловленное генетической доминантой, приписывается и человечеству. Сторонники такой идеи уверены в появлении на Земле суперчеловека, который «…в отличие от ныне живущих людей… осознает себя частицей единого всеобщего целого, объединяющего все живое и жившее на нашей планете, а возможно, и в нашем понимании, даже за ее пределами» [7 , с. 69]. Действительно, в наше время фиксируются элементы целостного видения всего планетного бытия. Однако их нельзя объяснить как результат суперчувствительности нового сверхчеловека (его способности обмениваться видеообразами вне зависимости от расстояния, владеть всем информационным комплексом). Совершенствование человечества, в частности отмирание национальных и этнических различий, не может произойти лишь за счет клонирования суперспособных к такому виду общения людей, а также замены речевых средств коммуникации на обмен видеообразами. Новая информация, безусловно, меняет представление человека о мире и его месте во Вселенной. Но это результат объективных, научно-технических представлений, закономерное следствие трансформаций социального и природного бытия человека, а не следствие деятельности сверхчеловека (клонированных экстрасенсов).

На биологизаторском подходе базируются и мечты многих исследователей о коллективном сверхразуме. Человечество выступает здесь своего рода аксиоматическим понятием, основанным на предположении о существовании общечеловеческого, планетарного сознания. Следует отметить, что само понятие «планетарное сознание» нуждается в научном уточнении. Представители этого направления линейно экстраполируют идею В.И. Вернадского о том, что научная мысль выступает как планетарное явление.

На наш взгляд, планетарное сознание следует понимать в двух аспектах:

В узком смысле — это индивидуальная способность человека осмысливать универсальные параметры своего особенного существования.

В широком — это такая рефлексия, при которой всеобщее превращается в предмет философского исследования, т.е. осуществляется самосознание человечества.

В современной глобалистике эти два аспекта, важные для аналитической работы, четко не выделяются. Их смешение приводит к текстуальной аморфности и смысловой неразберихе, когда глобальное сознание оказывается тождественным планетарному. Думается, что употреблять термин «глобальное сознание» можно и нужно лишь в смысле «общественное сознание, отражающее глобальные проблемы». В научном смысле «глобального сознания» пока еще нет. Другое дело, что в общественном сознании происходят существенные трансформации, фиксирующие новое соотношение между индивидуальным и всеобщим в социальном бытии. В результате появляется то особенное, которое обозначается как «глобальное сознание». Это не количественное преобладание всеобщего, универсального, инвариантного. Здесь в первую очередь меняются качественные состояния самого индивидуального, единичного. Новая ступень соотношения индивидуального и всеобщего выражается в индивидуальной саморефлексии, т.е. в осознании невозможности реального существования «Я» вне всеобщей универсальной общности «Мы».

Таким образом, «глобальное сознание» — это осмысление проблем экзистенции индивидуального «Я» в неразрывной связи с бытийностью всех людей, что на высшей ступени рефлексии обозначается как новая диалектическая взаимосвязь «я — человечество». В связи с этим нельзя узко толковать глобальное сознание [8, c. 11], отождествлять понятия «общественное» и «социальное» сознание. Разведение этих концептов служит методологической основой философии планетарного самосознания, в частности способствует уточнению понимания взаимосвязи глобалистики и философии глобальных проблем. Так, говорить об идентичности объектов философии глобальных проблем и глобалистики — научно некорректно [8]. Хотя объекты анализа этих двух наук одни и те же — предметы их исследований различаются. Так, например, человечество может выступать объектом изучения обеих дисциплин. Предметный срез глобалистики включает изучение демографических, антропологических, экологических, социобиологических аспектов самой большой социальной общности. Предметом же философии глобальных проблем выступают абстрактные параметры объекта «человечество», позволяющие выявить и зафиксировать закономерности функционирования этого объекта в прошлом, настоящем и будущем. Исходной посылкой здесь может выступать дефиниция категории «человечество», которая служит методологической путеводной нитью в процессе осмысления перспектив нынешнего человеческого существования.

Эта категория, в частности, позволяет избежать методологического разведения антропоцентризма и биосфероцентризма. Родовое единство человека и человечества, конечно же, нельзя трактовать только биологически. Если социальные феномены интерпретируются в рамках категорий «социум» и «общество», то биологические феномены — в рамках категории «природа». Человечество же, являясь биосоциальным феноменом, позволяет описывать явления, относящие к этим двум сферам — биологической и социальной.

Сущность человечества заключается в возможности и реальности поливариантной социальной опредмеченности единых биологических констант человеческой природы. Социальное разнообразие на основе единых биогенных качеств отличает человека от животных, у которых разнообразие видов базируется на более жесткой опредмеченности индивидуальных свойств особи определенного вида. Можно с достаточной долей условности сказать, что если для воспроизводства любого вида фауны необходимо строго поддерживать ограниченный набор биологических констант, то для сохранения человеческого рода следует разнообразить социальное бытие людей. Иными словами, выживание любого вида животных детерминируется сохранением однообразия, стабилизирующего вид, средство же сохранения человечества — в развитии и культивировании социального многообразия. Поиск инвариантов человеческой бытийности — это не только поиск общих констант, это прежде всего установление тех способов, с помощью которых единичное превращается в особенное, а всеобщее проявляет себя функционально.

Общечеловеческое как концентрированное выражение антропоцентризма эквивалентно инвариантным способам опредмечивания индивидуальных идеалов и представлений, которые не противоречат гуманным ценностям. Поэтому реальное единство частей человечества — это не механическая сумма разнообразных биосоциальных организмов, а сложнейшая динамическая взаимосвязь различных индивидов, обществ, государств.

Появление биоцентричных и антропоцентричных моделей было естественной и необходимой стадией самопознания человечества. Объединение этих двух моделей является следующим этапом рефлексии, который сейчас наиболее успешно реализуется в рамках теорий глобализма и синергетики.

Новое целое (человечество) появляется при объединении своих частей за счет снижения внутривидовой агрессивности и появления механизмов морального принуждения, т.е. принуждения внефизического и внеэкономического. Это принуждение — психологическое. Сдерживание внутривидовой агрессивности детерминировало образование нового объекта — «человечества», хотя и состоящего из суммы «людей», но обладающего новым качеством, которого нет у каждого отдельного человека. Снижение агрессивности по отношению к ресурсам и окружающей среде, планете Земля и Солнечной системе в целом позволит, вероятно, современному человечеству перейти в новое состояние, обозначаемое сейчас как «устойчивое развитие». Поэтому космисты, биосферо- и антропоцентристы, экологи и т.п. были правы в своем локальном понимании проблемы. Они фиксировали истину, но не всю, а лишь ее часть, отдельные признаки. Задача нынешнего этапа конкретизации понятия «человечество» в том, чтобы определить новую совокупность существенных свойств, которая, вероятно, будет включать биоту, как подсистему планетарной цивилизации.

В понятие «человечество» необходимо включать не только вторую природу (культуру), но и ту часть первой природы, которая уже «загрязнена» человеком и составляет вместе с культурой его искусственную среду обитания.

Показатель «загрязнение окружающей среды» удачно объединяет биоцентричные и антропоцентричные модели. Он характеризует функции «второй природы», антропогенной по своему происхождению, по отношению к первой. Можно сказать, что загрязнение окружающей среды так же эффективно, как и мораль, объединяет отдельных индивидов в новое единое целое — человечество. Соединяя идеи антропоцентризма и биосфероцентризма, т.е. обосновывая теорию коэволюции, важно сохранить специфику социального содержания самой большой общности людей — человечества. Интегральное человеческое осознание глобальных угроз может базироваться не только на экологических общецивилизационных приоритетах. Системно-эволюционные и глобально-планетарные аспекты необходимо вписать в социальный контекст аксиологических приоритетов гуманизма. Целенаправленная деятельность людей в этом направлении детерминируется ценностями экоцивилизации, среди которых важно место принадлежит концепту «человечество».

Т.А. Андреева

Донецкий национальный университет, Украина

 ЛИТЕРАТУРА

 Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л., Рандерс И. За пределами роста: Учебное пособие: Пер. с англ. — М.: Прогресс-Пангея, 1994. — 304 с.

 Человек: образ и сущность: Ежегодник. — М.: РАН: ИНИОН, 1999. — 252 с.

 Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. — М.: Наука, 1988. — 519 с.

 Холодный Н.Г. Мысли натуралиста о природе и человеке // Холодный Н.Г. Избранные труды. — К.: Наук. думка, 1982. — С. 176-239.

 Казначеев В.П., Трофимов А.В. Интеллект планеты как космический феномен. — Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1997. — 110 с.

 Унiверсальнi вимiри української культури / Кирилюк О.С., Горський В.С., Парахонський Б.О. та iн. — Одеса: Друк, 2000. — С. 22.

 Фомин Ю.А. Человечество в ХХI веке. — М.: Синтег, 2001. — 80 с.

 Каширин В.И. Глобалистика и философия планетарного самосознания. — Ставрополь: Изд-во Ставропольского ун-та, 1998. — 125 с.